Да, врать самой себе это целое искусство, и я владею им в совершенстве.(с)
Пишет Гость:
21.10.2011 в 18:01
442 слова, присутствует пейринг
Мукуро просыпается мгновенно. Открывает глаза и сразу же их зажмуривает. Перед ними стоит чернота, которая вертится так быстро, что он явственно различает края воронки. Он моргает и делает глубокий вдох. Простыни мокрые насквозь и резко пахнут потом. Рокудо вспоминает, как прежде являл собой образец безукоризненности даже в самый жаркий день. Благоухал мятой, и лилиями, и совсем немного — тленом.
Теперь в воздухе стоит пронзительно-кислый запах пота. Мукуро поднимается с постели. Простыни цепляются за тело голодными псами, лижут кожу холодными языками. Он ненавидит собак. Собаки — это тюрьма.
Рокудо подходит к окну, силится открыть его, но пальцы соскальзывают. Он скребет ногтями стекло и начинает тихо выть, потому что не видит в нём своего отражения. Только ночь. Только черноту. Чернота скалится редкими белозубыми росчерками созвездий. Он моргает — и их тусклый блеск тонет в темноте. Мукуро думает, что, наверное, небо затянуло тучами. Он хочет в это верить.
Он моргает — и из оконного стекла на него глядит чудовище. У чудовища мертвенно-бледная кожа и синеватые вены на шее. У чудовища прилипли ко лбу мокрые от пота волосы, а вместо рта зияет черная дыра. Чудовище кричит. Но звука нет.
Он моргает. Стекло вновь становится непроницаемо чёрным. Как стена.
В тюрьме ему тоже всегда казалось, что вокруг не толща вод, а прочные стены.
Мукуро скребет ногтями стекло. Казалось. Казалось? Где он сейчас? Где...?
Из легких разом выпускают весь воздух. Он ощущает во рту мерзкий привкус пластика. Кислородный баллон. Поменяйте, кто-нибудь, кислородный баллон, неужели вы не видите, заключенный сейчас задохнется!
Рокудо шарит трясущимися руками по лицу. Кислородной маски нет. Тогда как же дышать под водой? Он же сейчас умрет. Как дышать?
- Ты закрываешь глаза и делаешь глубокий вдох. Вот так. И еще раз.
Его обхватывают поперек груди и слегка встряхивают. Мукуро моргает. В стекле отражается его перекошенное от боли лицо. И больше никого. Никого.
- Дыши, иначе я тебя ударю.
Он послушно делает вдох. Закрывает глаза. И еще один вдох. И еще. И еще. Слизывает капли пота над верхней губой. Открывает глаза.
Хибари смотрит на него в отражении поверх плеча. Мукуро хрипло смеется.
- Я умер?
- Умрешь, если не будешь делать то, что я тебе говорю.
- Что?
- Звать на помощь, когда она тебе нужна.
Рокудо тяжело глотает. Воздух прокатывается колючим шаром по глотке, щекочет иглами легкие.
- Еще что?
- Дышать.
- Еще?
- Вставать из постели без моего разрешения.
Мукуро тихо смеется.
- Какой у меня строгий тюремщик.
У Кёи в лице что-то неуловимо меняется.
Рокудо быстро оборачивается. Живой. Можно потрогать.
Он гладит хмурящиеся брови, упрямо сжатые губы.
- Ты не в тюрьме. Сколько раз можно повторять тебе это.
Мукуро прижимается к Хибари всем телом.
- Столько, чтобы я в это наконец поверил.
URL комментарияМукуро просыпается мгновенно. Открывает глаза и сразу же их зажмуривает. Перед ними стоит чернота, которая вертится так быстро, что он явственно различает края воронки. Он моргает и делает глубокий вдох. Простыни мокрые насквозь и резко пахнут потом. Рокудо вспоминает, как прежде являл собой образец безукоризненности даже в самый жаркий день. Благоухал мятой, и лилиями, и совсем немного — тленом.
Теперь в воздухе стоит пронзительно-кислый запах пота. Мукуро поднимается с постели. Простыни цепляются за тело голодными псами, лижут кожу холодными языками. Он ненавидит собак. Собаки — это тюрьма.
Рокудо подходит к окну, силится открыть его, но пальцы соскальзывают. Он скребет ногтями стекло и начинает тихо выть, потому что не видит в нём своего отражения. Только ночь. Только черноту. Чернота скалится редкими белозубыми росчерками созвездий. Он моргает — и их тусклый блеск тонет в темноте. Мукуро думает, что, наверное, небо затянуло тучами. Он хочет в это верить.
Он моргает — и из оконного стекла на него глядит чудовище. У чудовища мертвенно-бледная кожа и синеватые вены на шее. У чудовища прилипли ко лбу мокрые от пота волосы, а вместо рта зияет черная дыра. Чудовище кричит. Но звука нет.
Он моргает. Стекло вновь становится непроницаемо чёрным. Как стена.
В тюрьме ему тоже всегда казалось, что вокруг не толща вод, а прочные стены.
Мукуро скребет ногтями стекло. Казалось. Казалось? Где он сейчас? Где...?
Из легких разом выпускают весь воздух. Он ощущает во рту мерзкий привкус пластика. Кислородный баллон. Поменяйте, кто-нибудь, кислородный баллон, неужели вы не видите, заключенный сейчас задохнется!
Рокудо шарит трясущимися руками по лицу. Кислородной маски нет. Тогда как же дышать под водой? Он же сейчас умрет. Как дышать?
- Ты закрываешь глаза и делаешь глубокий вдох. Вот так. И еще раз.
Его обхватывают поперек груди и слегка встряхивают. Мукуро моргает. В стекле отражается его перекошенное от боли лицо. И больше никого. Никого.
- Дыши, иначе я тебя ударю.
Он послушно делает вдох. Закрывает глаза. И еще один вдох. И еще. И еще. Слизывает капли пота над верхней губой. Открывает глаза.
Хибари смотрит на него в отражении поверх плеча. Мукуро хрипло смеется.
- Я умер?
- Умрешь, если не будешь делать то, что я тебе говорю.
- Что?
- Звать на помощь, когда она тебе нужна.
Рокудо тяжело глотает. Воздух прокатывается колючим шаром по глотке, щекочет иглами легкие.
- Еще что?
- Дышать.
- Еще?
- Вставать из постели без моего разрешения.
Мукуро тихо смеется.
- Какой у меня строгий тюремщик.
У Кёи в лице что-то неуловимо меняется.
Рокудо быстро оборачивается. Живой. Можно потрогать.
Он гладит хмурящиеся брови, упрямо сжатые губы.
- Ты не в тюрьме. Сколько раз можно повторять тебе это.
Мукуро прижимается к Хибари всем телом.
- Столько, чтобы я в это наконец поверил.